Журнальные обложки эпохи конструктивизма 

Ещё в 19-м веке периодические издания в России стали центром социальной дискуссии. Литературные произведения, философские измышления, открытые письма, идеологические споры и политическая сатира. И если при Пушкине или Некрасове, главных редакторов «Современника», журнальная обложка состояла только из названия и сопроводительной информации, то на рубеже веков оформление периодики стало серьёзным полиграфическим искусством. Чаще всего это был рисованный шрифт и богатая графика, иногда узоры, цитаты и прочий декор. Самая распространённая композиция — сверху название, снизу изображение. Очень редко вся обложка становилась единым целым, где текст и графика сливались в единый дизайн.

Когда произошла революция, большинство изданий закрылись или их переформировали. В период с 1920 по 1923 гг. наступила нехватка ресурсов и кризис печати. 

Но через пару лет НЭПа ситуация немного нормализовалась. Преимущественно в столицах, старой и новой, появились люди с желанием создавать через периодику новую интеллектуальную среду. В 1923 году Маяковский начал выпускать самый известный журнал эпохи конструктивизма — «ЛЕФ». В его создании участвовали главные деятели русского авангарда. Тему для образованной публики выбрали классическую — искусство. Только вот публика, да и дискурс для неё были совершенно новые.

Цель журнала состояла в том, чтобы:

а) способствовать нахождению коммунистического пути для всех видов искусства

б) пересмотреть идеологию и практику так называемого левого искусства, отбросив от него индивидуалистическое кривляние и развивая его ценные коммунистические стороны

в) вести упорную агитацию среди производителей искусства за принятие коммунистического пути и идеологии

г) принимая самые революционные течения в области искусства

Совершенно новым было и оформление. Теперь вместо засечек использовали брусковый шрифт, строгую геометрию и экспериментальную верстку. Вместо художника центральное место занял фотограф. Следом в журнальной среде начнётся и массовая тенденция эстетического подражания, переосмысления и преобразования.

Наступила эпоха модернизма. Развивалось то, что в 1928 году Ян Чихольд назвал словосочетанием «Новая типографика». Декор в полиграфии убрали до необходимого минимума, а главной ценностью стали чёткость и информативность. «Простота» становится не просто стилистическим приёмом, но и нормой, что делает акцент на лозунгах, новых названиях и аббревиатурах. 

Очень часто же случалось визуальное подражание исключительно на эстетическом уровне, с уходящей в ноль идейной основой. Авторы журналов видели моду на геометрические фигуры и смелое преобразование текста — это же они и помещали на обложку. Но сами принципы осмысленного конструирования, на которых росла эстетическая тенденция, начали забывать. Понимание не всегда приходило с насмотренностью. Весь тот формализм и декоративность, проклятые первопроходцами нового дизайна, возвращались в другом виде.

В качестве одного из главных приёмов использовали и фотомонтаж. В начале 20-х он напоминал художественно оформленный коллаж. Некоторые журналы особенно тяготели к ярким цветам и эксцентричным композициям. С фотографиями дизайнеры переплетали различные графические элементы, текст, иконографику и абстрактные формы. Где-то это служило исключительно для привлечения внимания, а иногда случались и чрезвычайно удачные визуализации внутреннего содержания.

Особенно интересной и уникальной была историческая ситуация, когда при единой государственной идеологии и едином дискурсе печати, основными авторами-оформителями оказывались на редкость креативные люди. Ещё в 1921 году Ленин объявил главную задачу культуры — переваривание революции:

Пора, когда надо было политически рисовать великие задачи, прошла, и наступила пора, когда их надо проводить практически. Теперь перед нами задачи культурные, задачи переваривания того политического опыта, который должен и может претвориться в жизнь. 

Либо гибель всех политических завоеваний Советской власти, либо подведение под них экономического фундамента. Этого нет сейчас. Именно за это надо взяться. Задача подъема культуры — одна из самых очевидных

С визуальной стороны за эту задачу взялась совершенно новая прослойка авторов. Они одновременно совмещали в себе типографов, плакатистов, графиков и шрифтовиков — того, кого сегодня мы называем первыми в России дизайнерами. Недавние участники левых малотиражных изданий получили доступ к популярным журналам, вдохновлялись передовыми конструктивистами и непрерывно экспериментировали. Строгих норм формы в начале 20-х ещё не было, а министр просвещения Луначарский и вовсе покровительствовал авангарду. Автору достаточно было согласиться с обновлённой системой ценностей, добавить к названию журнала прилагательное «пролетарский», а уже дальше разрабатывать новые художественные приемы.

Постепенно эти приёмы всё больше стандартизировали. Отчасти естественным путем, отчасти в результате партсобраний начал вырабатываться усреднённый визуальный язык. Конечно, своё модернистское обаяние он сохранял ещё долго. Графическая система в своей простоте была удобна для всеобщего пользования, а её освоение было доступно каждому полиграфисту. С годами художественных открытий становилось всё меньше, но в конце концов и не они были главной целью. Продолжительная оригинальность в масштабах целой страны случалась редко, чаще всего это было несколько идейных визионеров и следующие за ними полка криэйтеров.

Параллельно в качестве журнальной обложки развивалась и полномасштабная иллюстрация, которая к середине века стала уже самым популярным приёмом оформления. Многие художники находили себе заработок в редакциях. Иногда это была политическая карикатура, иногда — образы светлого будущего. Для многих изданий нарисованная кистью графика была слишком дорогой в своём цветовом разнообразии.

Зато те, кто мог себе это позволить, стали творцами той визуальной среды, которая и ассоциируется прежде всего с прессой 20-го века. Слегка минималистичная, но без лишних абстракций, с рисованными шрифтами, стильная и по-журнальному привлекательная графика. Некоторые из обложек вполне могли бы оказаться и на условном Нью-Йоркере. 

В любом случае, время всегда найдёт, как себя оформить.